Бесконечно белое  - Пальмира Керлис

– Как тебе? – поинтересовался Паша.

– Что за… – только и смогла выдавить я.

В горле пересохло, все чувства словно выключились – был лишь воздух, тяжелый, сочащийся энергией, и дикая усталость.

– Бонусы из нижнего Потока, полагаю. Неспроста же у пяти десятков человек случился коллективный обморок.

Как бы не пополнить их число. На заднем дворе, выходящем в большой парк, народа было меньше. Несколько зевак, припаркованная полицейская машина и еще одна – большая, черная, с уродливыми глубокими царапинами на боку. Это что, Соня ее так?..

– В офис никого не пускают, – раздался сзади голос Аниты, и я вздрогнула. Ее неотслеживаемый отпечаток все равно что внезапно выруливший в лоб грузовик. – По официальной версии кто-то распылил в здании усыпляющий газ.

– Заходить внутрь не стоит, – ответил Паша, по-прежнему придерживая меня под локоть. – Фон ощущается даже не в эпицентре. Но рассеивается. Вряд ли он опасен, так – последствия всплеска силы…

– Оу! Эти, видимо, собираются заняться нападением старушки на нашего сотрудника, – нахмурилась Анита. – Минутку…

– Старушки? – зачем-то переспросила я. Голова окончательно пошла кругом.

Я сплю и вижу дурной сон, не иначе. И он на редкость нелепый.

Суровый мужчина в форме осматривал царапины на машине, рядом стояли трое: высокий брюнет с бакенбардами, старушка самого интеллигентного вида и лохматый пес на поводке, с вываленным набок языком. Анита сердито сказала что-то брюнету, тот нахмурился, с отвращением покосился на собаку и неохотно кивнул. Потом развернулась и заговорила с полицейским, старушка обрадованно встрепенулась. Ветер притащил обрывки фраз «случайно», «потеряла равновесие», «претензий не имеем» и шлейф одеколона. Крепкий, ядреный, слегка напоминающий запах протухшей рыбы.

– Что тут было? – растерянно спросила я у вернувшейся Аниты.

– Идемте в сквер, – устало ответила та, заправив за ухо розовую прядь, – там есть, где посидеть. Расскажу.

Мощеная дорожка петляла между жухлых кустов, над головой висели, словно приклеенные, обрывки облаков. Шум отдалялся, в висках перестало пульсировать. Под старым кленом нашлась сухая скамейка, еще хранящая отпечаток чьего-то тепла. Ветер шуршал опавшими листьями, за деревьями раздался детский смех, через мгновение снова стало тихо. Черт, Соня всего три дня как вернулась, я и порадоваться толком не успела. Всегда так. Только случится что-то хорошее, обязательно приходит она – расплата. А я опрометчиво забыла об этом.

Анита подперла голову рукой и меланхолично обронила:

– Такого я, конечно, не ожидала… Сидели, пили чай, беседовали. И вдруг!

Вдруг? Ни с того ни с сего? Не верю. Была, значит, веская причина.

– Может, Соня не понимала, что творит? – предположила я единственное, что пришло на ум. – Как в первый день, когда очнулась и…

– Что ее спровоцировало? – влез Паша.

– Вопрос, вероятно, – задумчиво отозвалась она. – Про ритуал переброса энергии между Потоком и реальностью.

Вспомнился наш разговор весной, в кафе у аэропорта. Тогда Анита считала, что клиентов Киры убивают ради получения из Потока некой силы. Расчет не оправдался, а теория, видимо, осталась.

– То есть вы просто говорили? – спросила я с подозрением.

– Да, – в ней заплескалась обида. – Абсолютно мирно. Никто ее не трогал.

– И не собирался?

– Подобные решения принимаются строго по обстоятельствам, – доложила Анита официальным тоном. Придвинулась чуть ближе и мягко добавила: – Лера, мне надо было выяснить, как Соня вернулась, зачем, что собирается делать, и опасно ли это для окружающих.

Разумно. Но ответить на их вопросы она при всем желании не могла.

– Ей запретили об этом говорить, – объяснила я. – Там, в нижнем Потоке. Ослушается – заберут обратно или того хуже…

– А что еще они могли запретить? Или наоборот заставить сделать? О целях Сони нам ничего не известно.

В ее взгляде не было ни намека на понимание или на возможный компромисс. Продолжать разговор расхотелось. Выдавать информацию про Соню я не стану, никакую, пусть даже это ее оправдало бы. Никогда не угадаешь, что из сказанного потом обернется против нее.

– Мне Соня о своих целях ничего не говорила, – отчеканила я.

Паша явно заметил, что это не совсем правда, но вида не подал. Улыбнулся Аните и скептически отметил:

– В любом случае у тебя плохо получилось обезопасить от нее окружающих.

– Это верно, – вздохнула та, поерзав на скамейке кружевами юбки. – Ее надо найти и выяснить, существует ли потенциальная угроза. Вы оба прекрасно видите, на что она способна.

– У Сони не было выбора, – вступилась я, отчаянно стараясь не сболтнуть лишнего. – Дайте ей решить свои проблемы.

– Выбор всегда есть, – убежденно возразила Анита и строго посмотрела на меня. – Уже двое из-за нее лишились рассудка. Не думаю, что проблемы твоей подруги важнее людей, которые могут пострадать. Она опасна. Если ты не найдешь ее, тогда найдем мы.

Понятно. А там предупреждения и… Да, двое пострадало. Но первый раз Соня еще не пришла в себя, а сейчас она защищалась, или думала, что защищается. Ей надо помочь, а не наказывать. Выдохнув, я силой запихала поглубже просящиеся наружу слова. Спорить тут не о чем, доказывать – тем более.

– Готова поручиться, ничего опасного она не задумала, – упрямо сказала я и бросила на Пашу умоляющий взгляд.

Он откинулся на спинку скамейки, странно усмехнулся – будто сам себе, и безучастно протянул:

– Не берусь предугадывать ее поступки. Однажды уже не угадал…

Я отвернулась, сморгнула поплывшие мутные круги. Поддержал, называется. Нашел когда границу припомнить! Сейчас не до того. Дело принимает дрянной оборот. Анита может быть трижды милой, но глупо забывать, где она работает. Что бы Совет ни хотел от Сони, раз та предпочла сбежать – другого выхода не было.

– Лера, нельзя Соню оставлять вот так, – терпеливо произнесла Анита. – Возможно, ей нужна помощь. Ты сама себе простишь, если еще кто-нибудь пострадает?

Насчет кого-нибудь – не знаю, но если пострадает Соня, точно себе не прощу. И мы обещали быть вместе, до конца. Обещания сдерживают, иначе никак. Встав, я одернула плащ. Сказала твердо:

– Помогать ее искать я не буду.

Развернулась и пошла прочь, к выходу из сквера. Паша догонять меня не стал. Кажется, даже с места не сдвинулся. А когда-то, в далеком прошлом, первым кидался Соню спасать… Что, черт подери, между ними происходит? Будто не было всех этих совместных посиделок на траве, с презрительным фырканьем на принесенный мною плед, дружеских улыбок, звонков в важные дни с пожеланиями удачи, обедов на троих – с моими пирогами и ее салатами, шутливых подарочков на дни рождения, вечеров напролет в Потоке. Но я отчетливо помню – было. Куда же делось?